протоиерей Максим
Леонидович Хижий
/Владимирская Епархия/.
Игумен Арсений: портрет забытого
основателя Союза Русского Народа.
Черносотенное или
праворадикальное движение, сформировавшееся в годы первой русской революции,
было не только политическим феноменом, но и специфическим продуктом российских
духовных реалий, своеобразной рефлексией на глобальный кризис, охвативший
Российскую Империю. Тектонические сдвиги реформ 1905 года, порождённые
революцией, изменили политический облик страны,
вторглись в глубины народного сознания, потревожив священные категории "царь",
"самодержавие", "вера" и другие не менее важные понятия
религиозного менталитета. В истории России начиналась эпоха, не ограниченная священными
верованиями людей, "не связанная священной символикой более благородной
культуры прошлого", говоря языком Н.Бердяева. Русская революция, в
восприятии её великих современников, была прежде всего
религиозным (не смешивать с церковным!) переворотом. У истоков русской смуты
стояли не только профессиональные революционеры, но и некоторые клирики церкви.
Конечно, русское общество переживало и период богословских исканий.
Религиозно-философские собрания в Санкт-Петербурге, Предсоборное
Присутствие и даже богостроительство недавних деятелей левого движения говорили
о грядущих переменах в церковной жизни. Однако, это
была вершина айсберга. Активно набирал силу феномен политического христианства.
Великий народ, приученный вековыми традициями все явления жизни оценивать в
категориях веры, не мог иначе и воспринимать революцию
и реформы. Как левые, так и правые стремились
облечь политические идеи в религиозные одежды, придать сакральный статус
своей борьбе.
О духе революции, духе нигилизма писал великий
Достоевский. А какого духа были противники крамолы? Каков был духовный облик
русской Вандеи? Ответ на этот вопрос важен уже потому, что позволяет глубже
понять причины русской катастрофы XX века, внутренние мотивы самоубийства
целого народа. Правый радикализм, по мнению исследователей, в идейном и
организационном отношении был весьма аморфным явлением, если рассматривать его
как обычную политическую партию.(1) Изучение черносотенного движения как
определённого типа духовной жизни, сектантского по своей сути, даёт возможность
выделить это явление из обширного спектра политических и социальных реалий.
Правомерно начать изучение данного феномена
с признанных лидеров СРН и близких ему организаций. Одной из наиболее
интересных в указанном аспекте и малоизученных фигур является личность одного
из основателей Чёрной Сотни-игумена Арсения.
Нельзя обойти вниманием факт, что лавры основателя СРН отец игумен
присвоил себе сам, приписав его создание собственному мистическому откровению: "
Господь вложил мне благую мысль оказать противостояние революции открытием
Союза Русского Народа".(2) Способ познания воли Божией
был весьма незамысловатым. Синодальный миссионер, по собственному признанию,
написал две записочки "за" и "против", помолился и взятый
им "билетик оказался с благословением".
Старец претендует на роль
харизматического родоначальника всенародного сопротивления революции. На страницах брошюры игумен много пишет о своей
близости к прав.Иоанну Кронштадскому, но умалчивает о широко известном факте, с
которого начиналась публичная история правого движения. 8 ноября 1905 года в
петербургском Манеже состоялось торжественное собрание дубровинской
организации, на котором епископом Сергием (Тихомировым) в сослужении
о.Иоанна были освящены знамена союза. Для правых это было значимое событие. Они получили, таким образом,
благословение викария столичной епархии (представителя первенствующего архиерея
Церкви, митрополита Антония (Вадковского),
благоразумно уклонившегося от личного участия в политическом собрании) и, что
ещё важнее, напутствие всероссийского старца. Рупор СРН - "Русское
Знамя" - посвятило этому событию отдельную статью в первую годовщину
создания организации, а ссылки на неё были опубликованы и растиражированы
изданиями разной партийной ориентации.(3) Однако пресса не обратила должного
внимания на тот факт, что духовные лица не участвовали в политической части
мероприятия. Они приехали лишь на молебен, по завершении которого владыка
Сергий удалился сразу, а кронштадский пастырь после
напутственного слова. Текст этой проповеди не сохранился, газеты обошли её
молчанием. Не менее странным, на первый взгляд, был и подбор духовных лиц.
Епископ Сергий (Тихомиров) не был человеком правых взглядов, иначе ему не
выпала бы сомнительная честь в эти же дни служить панихиду по казнённому
лейтенанту Шмидту. Этот новоиспечённый иерарх не слыл человеком каких-либо
определённых убеждений и использовался Санкт-Петербургским Митрополитом для
исполнения щекотливых поручений.
Игумен Арсений
конечно знал об упомянутых выше событиях. Он не повторяет их, а как бы
описывает свою, тайную историю создания организации, на которую он возлагал
большие надежды. Его "билетик",
кажется, выдаёт простеца с головой. Писания миссионера заставляют глубже
проанализировать его поступки. Обращает на себя внимание сам факт его
"лотереи". С точки зрения церковного сознания, было бы
понятно обращение за советом и благословением к каноническому
начальству-епископу или к духоносному старцу,
например прав.Иоанну Кронштадскому. Почему о.Арсений
уклонился от этого очевидного прямого
пути?
Афонский монах к 1905 не мог поступить иначе. Всей своей
деятельностью с начала 90-х годов XIX века он противопоставил
себя иерархии российской православной
церкви. Личность игумена Арсения, его убеждения, методы окормления паствы, история его яркого взлёта и трагедия
духовного падения помогают понять дух, который культивировался в
праворадикальном движении, идеалы и практику черносотенцев, которые неизбежно
должны были привести их к конфликту не только
со священноначалием, но с православным учением, с церковностью.
В 1866 году иеромонах Арсений прибывает с
Афона в Россию и становится синодальным миссионером. Остаётся загадкой, что
послужило причиной такого карьерного роста. Монахов афонского пострига
синодальное чиновничество нежаловало. Церковные власти задевала вольница
выходцев из "монашеской республики",
фронда перед церковным "кабинетом
министров" и участившиеся скандалы
со сборами пожертвований в пользу Святой Горы.(4) Не смотря на это и на отсутствие серьёзного
богословского образования, о.Арсений занимает желанное
место. Эта вакансия открывала перед ним заманчивые перспективы - хорошее
денежное содержание из бюджета, превосходившее доходы обычного приходского
священника, зависевшего от бедной паствы, поездки по стране, дававшие обширные
связи. Игумен объездил почти всю Россию, дважды посетил Св.
Землю, совершив путешествие по всей Палестине, неоднократно бывал в Константинополе,
Никомидии, на острове Патмосе,
в Смирне, Салониках, Бейруте и Яффе, а также несколько раз посетил Афон, где
начиналось его иноческое служение. Синодальные миссионеры практически не зависели
от епархиальных архиереев, подчиняясь
синодскому начальству, которое часто находилось весьма далеко. Миссионеры не
только помогали наладить работу епархиальных миссий на местах, но и
контролировали, оценивали их деятельность, были оком Синода, и с этим не могли
не считаться иерархи. Натасканные на полемику, безусловно, чувствовавшие и
некоторый инквизиционный душок своего служения, миссионеры чаще обычных
приходских батюшек занимали руководящие места в патриотических союзах.
Иеромонах Арсений проявляет недюжинную энергию на своём
поприще. Он выступает с инициативой открытия четырёх специальных миссионерских
монастырей в разных частях империи. О.Арсений пытается осуществить свой смелый
проект в Казани для проповеди среди татарского населения. Однако главным
направлением его служения были не национальные окраины. По ходатайству игумена
в ста верстах от Санкт-Петербурга 17 августа 1894 года был учреждён Воскресенский
практически-миссионерский монастырь, для "противодействия сильно
развивавшемуся в России сектантству".
В течение одиннадцати лет, будучи
игуменом монастыря, он благополучно служит верой и правдой церкви и
государству. Проповеди против народного пьянства, речи и обращения к рабочим с
увещаниями прекратить забастовки первоначально вызывают одобрение
правительства.(5) Однако вскоре ревностный пастырь направляет своё критическое слово в адрес церковной иерархии.
Первенствующего члена Святейшего Синода, митрополита Санкт-Петербургского Антония
(Вадковского),
новоиспечённый игумен обвиняет в "потворстве ереси Фаррара".(6)
Поводом для борьбы за чистоту православия послужил факт распространения в
России, в том числе в библиотеках семинарий, переводов сочинений крупного английского
учёного-библеиста. Синодальный миссионер мечет
обличительные молнии в столичного иерарха, но решение об издании литературы
зависело в большей степени от цензурных органов, чем от позиции митрополита. На
своих миссионерских собраниях игумен всенародно клеймит владыку Антония за
маловерие-освящение кипячёной воды на Крещение из-за эпидемии холеры,
"электрический огонь" в храмах, веротерпимость, перевод на русский
язык "протестантской" Библии.(7)
Борьба бывшего
афонита с иерархом стала предвестником грядущей
церковной смуты. Это было одно из первых публичных выступлений клирика русской
церкви против священноначалия, критиковавшегося с правых позиций. Либеральная
волна, раскачивавшая церковный ковчег с эпохи александровских реформ, стала привычным явлением. Но впервые
высшая иерархия оказалась под перекрёстным огнём
обличений со стороны противоположных
лагерей. Открытым остаётся вопрос о том, было ли выступление спонтанной акцией амбициозного
игумена или заговором неких лиц против митрополита. В этой борьбе миссионер не
рассчитал свои силы. В феврале 1906 года в разгар революции он лишается
настоятельства в обители, для него наступает пора церковных прещений.
Решением Синода, провинившийся игумен сослан
на исправление в Соловецкий монастырь.(8)
Удаление о.Арсения
совпало с конфликтом между главой СРН А.И.Дубровиным и митрополитом Антонием (Вадковским). Председатель Союза Русского Народа опубликовал открытое Обращение к
Санкт-Петербургскому Антонию (Вадковскому), требуя немного
- нимало «или примкнуть к СРН или оставить первосвятительский
пост».(9) История появления этой статьи достаточно хорошо исследована. Считается, что оно было написано кем-то из духовенства (еп. Антонием Волынским или
протоиереем Иоанном Восторговым) и лишь подписано Дубровиным.(10) Относительно первой кандидатуры на авторство
можно выдвинуть следующие сомнения. В конфеденциальной
переписке с митрополитом Флавианом владыка Антоний
однозначно отказывается от столь сомнительной чести.(11) В последствии он
публикует свое открытое письмо в поддержку петербургского святителя.(12) Но
даже не это, а дух дубровинского
обращения доказывает, что оно вышло из иной среды. Обвинения доктора Дубровина
носят, прежде всего, политический характер. Главный "союзник" "
ждал и жаждал первосвятительского благословения",
но получил его лишь от викария на освящении знамён. Дубровина очень оскорбило
митрополичье сравнение правых радикалов с левыми. Он упрекал святителя в дружбе
с С.Ю.Витте, карьеризме, покровительстве
левому духовенству. Обличив архиерея в "левизне", черносотенец не
забыл и другие грехи. В вину митрополиту поставлена научно-богословская
деятельность, маловерие, "непочитание преп.Серафима
Саровского". (13) Иерархия в лице епископа Антония (Храповицкого),
как это следует из его личной переписки, имела более существенные претензии к
первенствующему члену Синода: медлительность в таких вопросах, как
восстановление патриаршества, созыв поместного собора, реформа духовного
образования. Недовольство было связано с «совершенным безволием иерархии
наличной».(14) В критике митрополита черносотенцы допустили крупнейшую, с точки
зрения епископата, ошибку – взяли на себя смелость судить первого архиерея.
Маловероятно
и участие протоиерея И.Восторгова в появлении
обличительного письма. Сохранились его отчёты о миссионерских поездках по епархиям.
Анализируя безрадостное состояние просветительскиого
дела в глубинке, о.Иоанн воздерживался от негативных
оценок архиерейской деятельности, даже когда для этого были все основания.(15)
Вожди
Союза Русского Народа в большинстве своем были нецерковными людьми. Владыка Антоний (Храповицкий) в
переписке с митрополитом Флавианом дает такую
характеристику Дубровину:«… однако, он далеко не
искренен; его преданность вере - притворная».(16) Волынский епископ
непосредственно покровительствовал в своей епархии крупнейшей черносотенной
организации в России и хорошо знал внутреннюю обстановку. Лидеры праворадикальных организаций остро
нуждались в поддержке православной церкви. Но иерархия инстинктивно остерегалась
любого экстремизма, поэтому вакуум пастырского окормления,
как правило, заполнялся или формальными "назначенцами", или маргиналами
из духовного сословия.
Для
клириков, подобных о.Арсению, отделы СРН были
последним пристанищем после потери ими приходов. Его личные амбиции как нельзя
лучше соответствовали атмосфере политической борьбы. Черносотенное
"лобби" обладало колоссальным влиянием при дворе. О.Арсений, гонимый член Союза русского народа, имел
личные счёты с митрополитом. Миссионер явно полагался на обширные связи в столице. Ему покровительствал сам градоначальник фон Лауниц.
За него ходатайствует граф Э.Коновницын.(17) Эти лица были весьма близки к
окружению А.И.Дубровина.
Имя
о.Арсения демонстративно не сходит со страниц
черносотенной печати во время опалы. Бывший синодальный миссионер, по отзывам некоторых столичных черносотенцев,
чрезмерно" в беседах и разговорах нападает на лиц высшей церковной
иерархии".(18) В этот период он самое авторитетное духовное лицо в столичном СРН. Есть все основания предположить, что за дубровинскими обвинениями митрополита Антония (Вадковского) в "богословских" ошибках и
"веротерпимости", прячутся уже знакомые претензии к "фарраровской ереси" и "протестантскому переводу
Библии".
Был или нет игумен Арсений вдохновителем
публичных нападок на столичного
святителя, мы не можем сказать однозначно. Но его проповедь
безусловно являлась серьёзным вкладом в
создание атмосферы всеобщей
нетерпимости, которая расшатывала церковные устои, порождая не только моральную
травлю, но и погромы.
Интересно
в этом контексте обвинение митрополита
Антония (Вадковского) в непочитании
преп.Серафима. Известно, что на решение Синода о
прославлении саровского чудотворца повлияла позиция
Императора. Однако не только медлительность первенствующего члена Синода, но и
нечто иное имеет ввиду лидер СРН. Союзнические газеты
публикуют пророчества Преподобного
о том, что в последнии времена архиереи утратят веру
и благочестие. "Дивеевские тайны" не войдут
в официальную версию жития святого благодаря архиепископу Никону
(Рождественскому), но их популяризирует С.А.Нилус.(18)
Эти апокрифы будут впервые активно использоваться в борьбе черносотенцев с
иерархией, не- мало подрывая её авторитет, разрушая
канонический строй православной церкви. Даже недоброжелатели первосвятителя понимали,
какие плохие союзники для любого священноначалия такие ревнители.
Церковные наказания не остановят о.Арсения.
Он бежит из монастырской ссылки, путешествует по стране, обличая ереси и
безбожие. В его проповеди появляется новая тема ритуальных убийств, ига кагала.(19)
Слова игумена вызывают оторопь не только полицейских чинов, но и видавших виды
союзников. По отзывам одного из членов
отдела СРН г.Евпатории, "речь Арсения изобличала
в нём просто недоуча, со старческим выжившим
умом".(20) Чего стоят откровения игумена о том, что подлинные евреи это
караимы, что еврейские младенцы слепы от рождения, а для их исцеления требуется
христианская кровь.(21)
Разрыв с
нормальной церковной жизнью не может заменить покровительство сильных мира сего. Известного монаха встречают губернаторы,
за ним присылают адмиральские катера. На собеседованиях с народом игумен
бравирует тем, что "он с депутацией помещиков представлялся Государю,
причём гр.Витте…говорил ему…не кланяться Государю, но он не послушался".(22)
Постепенно о.Арсений сам начинает верить в свою особенную харизму.
Сохранился его интересный рассказ о том, как
"помещики задавали Государю вопрос, Самодержец ли он, на что
Государь промолчал".(23) Помазанник будто заколдован некими злыми силами.
Когда царю повторили вопрос второй раз, он тихо ответил "да". Лишь
после слов о.Арсения, что "на Руси есть много
истинно русских людей", Николай II подтвердил громко свое самодержавие.
Игумен осторожно придаёт этой встрече особенный сакраментальный подтекст –
восстановление им царского достоинства! Такой подвиг по силам только пророкам.
Стяжав земную славу неформального духовного
вождя, он по- новому осмысливает своё место в мире и
церкви. Игумен Арсений проповедует оригинальные взгляды на природу собственного
служения. Он полагает, что "миссионерство установлено от Иисуса Христа не
по чину пастырскому, а по чину пророческому", "миссия выше храма,
потому что она приобретает народ, а храм приобретённых спасает", "так
же и евангельские миссионеры выше пастырей пред Богом".(24)
Игумен грозит епископату: " Все те иерархи, которые дерзнут
учреждать евангельские миссии не на избранных от мира, но на своих мирских
лицах, будут строго судимы за отвержение
главных основ евангельской миссии".(25) О.Арсений не забывает ответить и
на обвинение его в невежестве: " Человеческая наука, от которой люди
теряют свою простоту, смирение и послушание, неприемлема для избранников".(26)
Для миссии, как и для алтаря нужны нетесаные камни! Эти "откровения" приходят игумену
во время запрета в священнослужении. Свои сочинения
он вынужден подписывать как "бывший
синодальный миссионер".
Утвердившись в своём
"пророческом" призвании, о.Арсений примыкает к секте иоаннитов, лжепоследователей
прав.Иоанна Кронштадского. Этот
союз выглядел вполне закономерно. Игумену было необходимо обосновать свою
"харизму", выступить преемником
всероссийского старца по благодати.
Он утверждает,
что о.Иоанн одобрил "его словесные проповеди и
письменные творения". (27)Мы уже говорили выше о стремлении черносотенцев всячески
подчеркнуть связь СРН с о.Иоанном Кронштадским.
Неудивительно,
что вместе с игуменом некоторые "союзники" сближаются с иоаннитами и
попадают под негласный надзор полиции.(28) Конечно, бывший миссионер постарался
опровергнуть существование секты. Он пишет: " Я лично спрашивал об этом о.Иоанна и он сказал мне, что это неправда, что никакой секты
иоаннитов в действительности нет".(29) Однако сам игумен фактически
подтверждает справедливость обвинения в ереси: " Осуждают иоаннитов за то,
что некоторые из них в простоте своего разума и сердца считают о.Иоанна Богом во плоти. К этому нужно относиться чрезвычайно
осторожно, необходимо помнить о Начальнике веры нашей Господе Иисусе Христе,
который тайну Своего воплощения сокрыл от мудрых и
премудрых, а простосердечному и благочестивому народу открыл".(30)
В этих
"препростых" людях игумен видит истинных христиан-монархистов. "
Иоанниты первыми выступили на защиту попираемой святыни…, смело распространяют
Слово Божие и верность Царскому Престолу, являя собою
поучительный пример благочестия".(31) По мнению о.Арсения,
ереси, революционные идеи заражают
будущих священников и церковных иерархов, и неоткуда ждать спасения истинному
православию, кроме как от " простого избранного народа". Его
разочарование в земной церкви столь велико, что он видит в ней несправедливую
гонительницу праведников, сравнивая свою судьбу с житием преп. Максима Грека.
Правда, миссионер приписал святому
мученическую кончину в крепости.(32)
В 1911
году игумен Арсений покидает Россию. Черносотенное движение утратило в
значительной степени своё влияние, погрузившись в междоусобные распри. Лишённый
прежней опёки, старец возвращается на Святой Афон. Там он примыкает движению имяславцев, возглавляя наиболее радикальную его ветвь.
Тогда русские обители на Святой Горе
облюбовали для жительства бежавшие из Империи революционеры. Неудивительно, что
в это смутное время среди монахов-имябожников, озлобленных на русское правительство, появляются
антимонархические настроения.(33) Противоположности, как известно, сходятся. В
1913 году, запрещённый в служении Синодом, парализованный игумен, так и не
принеся покаяния, отошёл в вечность. (34)
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ.
Духовная
трагедия игумена Арсения, к сожалению, далеко не единственный пример отпадения
от Церкви её пастырей. Она подтверждает факт наличия в праворадикальном
движении своих гапонов и
петровых. Слепота как "левых", так и "правых" клириков
плодила многочисленные жертвы среди их верных почитателей. Духовная
"тьма" была не менее важной причиной русской катастрофы, чем социально-экономические
реалии российской жизни. Надвигавшаяся гроза не могла миновать Церковь, так
причины трагедии созревали и внутри её. Только срочные меры могли спасти
положение.
Однако нерешительность иерархии стала притчей
во языцех в те годы. Либеральные газеты, например, «Телеграф», отмечая неожиданно
активное участие священнослужителей в выборах в Думу в 1907 году, писала:
«Откуда такая определенность и прыть до сих пор не наблюдавшаяся? Секрета нет
никакого. Недаром лет восемь тому назад митрополит Антоний (Вадковский
– М.Х.) при посещении артиллерийского училища заявлял, что военное и духовное
сословия наиболее близки друг другу, ибо одинаково прекрасно дисциплинированы.
Духовенство уже давно взнуздано и идет под удилами». Безусловно, левые верно уловили зависимость церкви от правительства. Но
и власть была противоречива в своих претензиях к духовному сословию.
Председатель Совета Министров Столыпин в переписке с императором сетует: «Вашему величеству известно, что я
глубоко чувствую синодальную и церковную нашу разруху и сознаю необходимость
приставить к этому делу человека сильной воли и сильного духа». Активно
вмешиваясь в церковные вопросы, втягивая духовенство в политику, Петр
Аркадьевич одновременно полагал, что «большою бедою было бы, если бы перемены в
столь важной области, как церковная, общество связывало
с политикой и партийностью».(35)
Но процесс дискредитации священноначалия был
запущен. Ни правительство, ни церковь его уже не могли остановить. Выскажем
предположение: левый радикализм в последствии породил внешнее уничтожение
церковной жизни – взрывами храмов и физическим уничтожением духовенства; правый
радикализм стал отцом будущих церковных расколов, не менее разрушивших церковь
изнутри. Насколько же прав был митрополит Антоний (Вадковский):
«правым вашим партиям я не сочувствую и считаю вас террористами: террористы
левые бросают бомбы, а правые партии вместо бомб забрасывают камнями всех с
ними несогласных».(36)
ПРИМЕЧАНИЯ
1.
Степанов С. Чёрная Сотня. М., 2005. С. 113.
2.
Арсений, игумен. Открытое письмо редактору издателю журналов " Кронштадский маяк" и " Свет России"
Н.И.Большакову и беседа бывшего
синодального миссионера и главного учредителя СРН игумена Арсения. СПб., 1909.
С. 31.
3. Русское
знамя. 1906. 28 ноября.
4. РГИА.
Ф.834. Оп.4. Д.928.
5. Арсений,
игумен. Голос с Афона. Увещательное письмо к служащим и рабочим. СПб.,1888.;
Глас от лица Божия, увещающий нас к покаянию об
избавлении нашего отечества от всегубительства.
СПБ.,1905.
6. РГИА.
Ф.796. Оп.190.от.6.ст.3. Д.223. Л.45.
7. Там
же. 86.
8. Там
же. 10.
9. Русское знамя. 1906. 5 декабря.
10. Степанов
С. Указ. соч. С.155.
11.
РГИА. Ф.834. Оп.4. Д.1202. Л.2.
12.
Колокол. 1906. 8 декабря.
13.
Русское знамя. 1906. 28 ноября.
14.
РГИА. Ф.834. Оп.4. Д.1202. Л.36.
15. РГИА. Ф. 796. Оп.190. ч.2.ст.3.от.6.Д.84.
Л.118.
16. РГИА. Ф.834. Оп.4. Д.1202. Л.2.
17. РГИА. Ф.796. Оп.190.от.6.ст.3. Д.223. Л.57.
18. Нилус С.А. На
берегу Божьей реки.Ч.2. Сан-Франциско,1969. С.190-196.
19.
ЦГИАУ. Ф.419. Оп.1. Д.5221. Л.1.
20. Там
же. 36 об.
21. Там
же. 35.
22. Там
же. 40.
23. Там
же. 40.
24. . Арсений, игумен. Открытое письмо редактору
издателю журналов " Кронштадский маяк" и
" Свет России" Н.И.Большакову и беседа бывшего синодального миссионера и главного
учредителя СРН игумена Арсения СПб., 1909. С. 24. / Взгляды игумена Арсения на
пророческое служение миссионеров восходят к ереси монтанистов. Исследователи
этого учения полагают, что оно появилось из-за "некоторого омирщения христианства в после-апостольское
время". См.: Поснов М.Э. История христианской
церкви. Киев,1991. С.147-148.
25. Там
же. 25.
26. Там
же. 27.
27. Там
же. 6.
28. РГИА. Ф.796. Оп.190.от.6.ст.3. Д.223. Л.10.
29. Арсений,
игумен. Открытое письмо редактору издателю журналов " Кронштадский
маяк" и " Свет России" Н.И.Большакову и беседа бывшего синодального миссионера и главного
учредителя СРН игумена Арсения СПб., 1909. С.15.
30. Там
же. 14.
31. Там
же. 20.
32. Там
же. 32.
33.
ЦГИАУ. Ф.385. Оп.1. Д.2752. Л.23. / По сообщению Одесского ГЖУ среди высланных
в Россию афонитов существуют антимонархические
настроения. 37 монахов не подписали приветственный адрес Государю в честь
300-летия Дома Романовых. Некоторые из них высказывались: "Как у нас
Иисусов много, так и Николок много, вот я дал бы
этому Николке, который управляет Россией".
"Царь нам не нужен, мы можем управлять без него"./
34.
Епископ Иларион (Алфеев). Священная тайна церкви.
Т.1. СПб., С.384.
35.
Красный архив. М-Л.,1928. Т.5. С.85.
36.
Русское знамя. 1906. 28 ноября.
