На правах рукописи

                                                                                     УДК 18

 

 

 

 

 

 

Петрова Виктория Александровна

 

 

 

ЭСТЕТИКА ПОЛЕМИЧЕСКОГО ДИСКУРСА

В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ

 

 

 

 

Специальность 09.00.04 – эстетика

 

 

 

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата философских наук

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Санкт-Петербург

 

2004

 

 

 

 

Диссертация выполнена на кафедре эстетики и этики

Российского государственного педагогического университета

им. А.И. Герцена

 

 

Научный руководитель –                доктор философских наук,

                                                        профессор Исупов Константин Глебович

 

 

Официальные оппоненты:              доктор философских наук,

                                                        профессор Уваров Михаил Семенович

 

                                                        кандидат философских наук

                                                        Рогинский Борис Арсеньевич

 

Ведущая организация –                  Санкт-Петербургский государственный

                                                        университет культуры и искусств

 

 

Защита состоится «____» ____________ 2004 г. в «____» часов

на заседании Диссертационного Совета Д.212.199.10 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук

в Российском государственном педагогическом университете

им. А.И. Герцена по адресу: 197046, Санкт-Петербург, ул. Малая Посадская, д. 26, ауд. 317

 

 

С диссертацией можно ознакомиться в Фундаментальной библиотеке

Российского государственного педагогического университета

им. А.И. Герцена

 

 

Автореферат разослан «____» ____________ 2004 года.

 

 

 

 

Ученый секретарь Диссертационного Совета,

кандидат философских наук, доцент                                   А.Ю. Дорский

 

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

 

Диссертационное исследование посвящено определению эстетического статуса полемического дискурса и рассмотрению полемических дискурсивных практик русской культуры XI – XVII вв.

Актуальность исследования

Современная эпоха типологически может быть отнесена к кризисным, или переходным, эпохам в истории человечества, которые характеризуются общей нестабильностью социокультурной ситуации, наличием внутренних противоречий и противоположных тенденций развития культуры. Полемический дискурс как часть классического дискурса, обладающего онтологической, логической и аксиологической принудительностью для субъектов его порождения/присвоения, в современности претерпевает разложение. Вытеснение полемики как личностно ориентированного способа конкурентного взаимодействия субъектов объясняется формированием нового, постсовременного идеала рациональности и соответствующих ему принципов организации дискурса. Скепсис, нигилизм, аксиологический эклектизм, индифферентизм и догматический произвол как формы ценностной дезориентации индивида неизбежны в условиях некритического мифологического конструирования ментальных и социальных реалий, теоретической «смерти автора» (М. Фуко, Р. Барт) и снятия ограничений, накладываемых на предмет (тему) дискурса. Множественность способов ценностного самоопределения индивида связана с противоречиями в современном социуме, переходящими в конфликт между представителями различных политических, социальных, конфессиональных, этнических групп. Но сама потребность в личностной и культурной самоидентификации, даже удовлетворяемая произвольным способом, свидетельствует о противоречии между теоретической парадигмой постсовременности и духовными запросами индивида. Несмотря на то, что в дискурсивных практиках постсовременности полемика замещается другими формами агона, онтологически она принадлежит ряду фундаментальных экзистенциальных состояний [1], побуждающих индивида к анализу, уточнению и дискурсивному оформлению своей ценностной позиции. Конкурентное взаимодействие ценностных субъектов в современной социокультурной ситуации может способствовать реализации как негативных, так и положительных тенденций развития культуры.

Научная актуальность исследования определяется необходимостью целостного эстетико-философского осмысления отечественной мыслительной традиции, тесная взаимосвязь которой с личностной и культурной самоидентификацией индивида как субъекта дискурса способствовала возникновению и развитию в культуре дискурсивных практик агонального типа. Практическая актуальность исследования связана с необходимостью формирования у человека как ценностного субъекта представления о способах межсубъектного взаимодействия, способности распознавать видовую принадлежность порождаемых культурой дискурсов, противостоять их негативной суггестии и изменять социокультурную ситуацию посредством деятельного в ней участия.

Степень разработанности проблемы

         Исторические и национальные типы полемического дискурса не становились предметом специального эстетического исследования.

Спор как частный случай аргументации и полемика как вид агона рассматривались в работах В.Л. Артемова, Г.Я. Буша, Р.С. Кабисова, Н.Н. Кохтева, Г.Д. Левина, Н.П. Макарова, С.А. Минеевой, К.Г. Павловой, Л.Г. Павловой, С.И. Поварнина, С.И. Попова, Н.Ф. Прошунина, Н.П. Федосеева, К. Чапека, В.А. Шенберга и других авторов. В их работах предприняты попытки классификации споров, рассмотрены факторы, влияющие на эффективность аргументации, даны практические рекомендации по технике ведения спора.

Система классических категорий риторики (Аристотель, Цицерон, Квинтилиан), логические и антропологические аспекты аргументации и идеи современной теории аргументации (новой риторики) рассмотрены в трудах С.С. Аверинцева, А.П. Алексеева, Г.З. Апресяна, В.Ф. Асмуса, Н.А. Безменовой, Г.А. Брутяна, А.–Ж. Греймаса, С.С. Гусева, Ж. Дюбуа, А.А. Ивина, Ю.В. Ивлева, М.Л. Гаспарова, Х. Джонстона [H.W. Johnstone], К. Кэмпбелла [K. Campbell], К. Норриса [C. Norris], Х. Перельмана [Ch. Perelman], И. Ричардса [I.A. Richards], Ю. Рождественского, Г.И. Рузавина, В.Н. Топорова, Г.Л. Тульчинского, Ю. Шатина и других.

В философии жизни эристика (спор) понимается как противостояние волевых субъектов (А. Шопенгауэр). Экзистенциальная интерпретация спора предложена В.Л. Лехциером. Игровая теория спора как словесного поединка разработана Й. Хейзингой.

Жанровые признаки изображенного спора в фольклорных текстах и произведениях литературы нового времени рассмотрены Вяч. Вс. Ивановым. Оригинальная интерпретация понятия эстетического опровержения, принадлежащего М.М. Бахтину [2], предложена В.В. Федоровым [3].

Анализ и интерпретация риторических концептов, обеспечивающие возможность расшифровки сообщения в пределах нескольких языковых систем, осуществлены в работах Р. Барта, Ю.М. Лотмана, Ц. Тодорова, М. Фуко, У. Эко.

Разработка понятия дискурса и методология анализа дискурсивных практик предложены Р. Бартом, М.М. Бахтиным, Т.А. ван Дейком, М.Л. Макаровым, М. Фуко, У. Эко. Специальным проблемам структуры речевых актов, субъекта речевого сообщения, верификации суждения в аспекте истинности, механизмов экспрессивности в языке посвящены серийные издания «Логический анализ языка» и «Человеческий фактор в языке», работы Н.Д. Арутюновой, Ю.И. Левина, Ю.М. Лотмана, Е.В. Падучевой, И. Паперно, С.Л. Сахно, В.Н. Телии и других авторов. 

Бинарные структуры мышления в связи с динамикой знаковых систем рассмотрены в исследованиях Вяч. Вс. Иванова, К. Леви–Строса, Ю.М. Лотмана, М.С. Уварова, Б.А. Успенского.

         Философские и социокультурные проблемы диалога раскрыты в трудах Г.С. Батищева, М.М. Бахтина, Н.А. Бердяева, В.С. Библера, М. Бубера, Б. Вальденфельса, Э. Гуссерля, И.И. Докучаева, К.Г. Исупова, М.С. Кагана, И.И. Лапшина, Э. Левинаса, А.А. Леонтьева, В.Л. Махлина, М. Мерло–Понти, Б.Ф. Поршнева, Ф. Розенцвейга, О. Розенштока–Хюсси, Ж.–П. Сартра, П.А. Флоренского, М. Хайдеггера, Ю. Хабермаса, Ф. Эбнера, К. Ясперса.

         Произведения русской словесности, рассматриваемые в настоящем исследовании в специфике своей дискурсивной принадлежности, прежде становились объектом внимания историков церкви, филологов, исследователей отечественной философской традиции. Наибольший научный интерес представляют текстологические исследования и анализ произведений древнерусской литературы А.С. Елеонской, И.П. Еремина, Н.А. Казаковой, Д.С. Лихачева, Я.С. Лурье, А.М. Молдована, А.М. Панченко, Н.В. Понырко. Историко-культурным значением обладают исследования А.С. Архангельского, Я.Л. Барскова, А.К. Бороздина, Ф.И. Буслаева, Н.Н. Глубоковского, И.Н. Жданова, С.А. Зеньковского, В.М. Истрина, К. Калайдовича, Ф. Калугина, Н.Ф. Каптерева, В.О. Ключевского, Н.К. Никольского, М.Д. Приселкова, А.С. Пругавина, А.Н. Пыпина, Н. Руднева, Ф.К. Сахарова, П.С. Смирнова, А.И. Соболевского, М.Н. Сперанского, И.И. Срезневского, Н.И. Субботина, И.А. Чистовича, С. Шевырева, И.П. Хрущова. Оригинальные интерпретации историко-культурного процесса, выявляющие своеобразие древнерусской литературы не только по отношению к западной традиции, но и к родственной литературе Византии, принадлежат Г. Подскальски, С.И. Матхаузеровой, И.П. Смирнову. При освещении отдельных проблем и периодов и характеристике персоналий древнерусской мысли автор обращался к трудам А.Ю. Григоренко, В.Е. Гусева, Н.А. Деминой, Н.С. Демковой, Е.В. Душечкиной, В.В. Виноградова, Н.М. Герасимовой, Н.Б. Пилюгиной, Г.М. Прохорова, Б.А. Рыбакова, И.В. Сесейкиной и других исследователей. Методы исследования публицистических текстов русского средневековья представлены в работах Ю.К. Бегунова, И.У. Будовница, А.С. Елеонской, А.А. Зимина, Н.А. Казаковой, А.И. Клибанова, Я.С. Лурье, А.Н. Робинсона. Размышления о русской духовной традиции и работы по истории русской философской и эстетической мысли принадлежат Т.В. Артемьевой, В.В. Бычкову, А.П. Валицкой, А. Введенскому, А.А. Галактионову, М.Н. Громову, И. Евлампиеву, А.Ф. Замалееву, В.В. Зеньковскому, М.С. Киселевой, А.А. Королькову, А.Ф. Лосеву, Н.О. Лосскому, В.В. Милькову, П.Ф. Никандрову, Г.П. Федотову, Г.П. Флоровскому, С.С. Хоружему, Т.В. Чумаковой, К.В. Шохину, Л.А. Шумихиной. Труды по истории русской православной церкви, в том числе по истории церковной риторики и нравственного богословия, созданы архиеп. Антонием (Вадковским), Н.Н. Глубоковским, Е.Е. Голубинским, А.В. Карташевым, митр. Макарием (Булгаковым), Н.Д. Тальбергом, архиеп. Филаретом (Гумилевским), Г.П. Флоровским. Вопросы жанровой принадлежности произведений древнерусской словесности рассматривались Ю.К. Бегуновым, В.В. Кусковым, Д.С. Лихачевым, Г. Подскальски, Д. Чижевским [D. Čyzevskiy]. Догматико-полемическое богословие первых веков русского христианства становилось предметом специальных исследований А.С. Павлова, А. Попова.

Представление о взаимосвязи между эстетической (выразительной) стороной полемического высказывания и его смыслом присутствует в трудах Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, Я.С. Лурье, но работы исследователей не содержат последовательный вывод относительно принудительного характера этой связи. Я.С. Лурье предпринимаются попытки различить фактический и оценочный (в авторской терминологии: «полемический» и «обличительный») аспекты полемического высказывания и произвести текстологическую ревизию источников, содержащих сведения о московско-новгородской «ереси». Автору настоящего диссертационного исследования представляется сомнительной возможность исторической реконструкции мировоззрения одного из оппонентов на основании полемических реплик, принадлежащих его противнику. Выявить принадлежность высказывания полемическому дискурсу, определить направление полемических стратегий и связанной с ними оценки можно посредством последовательного анализа эстетической структуры произведения.

Объектом исследования является русская культура как совокупность дискурсивных практик, предметом – полемический дискурс в исторической и национальной специфике своего эстетического осуществления. Исследование выполнено на материале оригинальных произведений русской словесности XI – XVII вв.: слов, посланий, челобитных, обличительных книг, соборных приговоров. Выбор материала обусловлен установленными в ходе исследования историческими границами становления отечественной полемической традиции (XI – XVII вв.) и репрезентативностью источников, с наибольшей полнотой раскрывающих присущий каждому из рассматриваемых периодов уникальный способ эстетического осуществления полемического высказывания.

Цель исследования: выявление логики возникновения и становления отечественной мыслительной традиции через полемический дискурс как средство ценностного самоопределения культуры. Цель достигается решением следующих задач:

1.     Разработка типологии агонального дискурса, служащей определению логических границ полемического дискурса и места полемики в ряду дискурсивных практик агонального типа.

2.     Разработка методологии эстетического исследования полемического дискурса.

3.     Определение исторических границ становления полемического дискурса в русской культуре и национальной специфики его эстетического осуществления.

4.     Введение в научный оборот в аутентичном дискурсивном статусе и эстетический анализ полемических произведений, характеризующих историческое своеобразие дискурсивных практик национальной культуры.

Методология исследования                                                                  

         В основу исследования положен комплексный подход, включающий приемы философско-эстетического и историко-культурологического анализа. В качестве специальных методов исследования применяются философская герменевтика и феноменология, используется методологический потенциал классических категорий эстетики и риторики, принципы историко-культурной компаративистики. В разработке комплексной методологии важную роль сыграли: эстетическая теория диалога и социологическая поэтика М.М. Бахтина, в особенности категории чужого слова и эстетического опровержения; философия диалога и теория интерсубъективности, разработанная в учениях М. Бубера, Б. Вальденфельса, Э. Гуссерля, Э. Левинаса, М. Мерло–Понти, Ф. Розенцвейга, О. Розенштока–Хюсси, Ж.–П. Сартра, П.А. Флоренского, М. Хайдеггера, Ф. Эбнера, К. Ясперса; теория дискурса Р. Барта, М. Бахтина, М. Фуко; теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса; семиотический поход к проблеме коммуникации и семиотический анализ текстов культуры, представленный в работах Вяч. Вс. Иванова, Ю.М. Лотмана, В.Н. Топорова, Б.А. Успенского; диахронический подход к анализу текстов культуры (И.П. Смирнов); текстологические исследования И.П. Еремина, Н.А. Казаковой, Д.С. Лихачева, Я.С. Лурье, А.М. Молдована; исследования авторитарного и тоталитарного дискурса М. Рыклина, И.П. Смирнова, М. Фуко; теория аргументации и лингвистические модели речевой коммуникации.

Научная новизна исследования состоит:

1.     во введении в научный оборот понятия полемического дискурса и в определении специфики полемического дискурса в ряду других дискурсивных практик, характеризующих диалогическое взаимодействие агонального типа;

2.     в выявлении эстетического статуса и эстетических критериев порождения/восприятия полемического дискурса через эстетические способы презентации полемизирующих субъектов;

3.     в определении исторических границ становления полемического дискурса в русской культуре (XI – XVII вв.);

4.     в исследовании генезиса и динамики полемических дискурсивных практик русской культуры XI – XVII вв. в связи с изменением эстетического способа презентации субъектов полемической деятельности;

5.     в рассмотрении ряда памятников русской словесности («Просветитель» Иосифа Волоцкого, «Жезл Правления» Симеона Полоцкого) в специфике их дискурсивной принадлежности, что создает условия для легитимации и реабилитации этих произведений в истории отечественной мыслительной традиции.

Теоретическая значимость исследования

         Эстетический анализ исторических типов полемической дискурсивности обладает не только историко-философским и историко-культурным значением, но создает теоретические предпосылки для осмысления современного состояния отечественного философского и политического дискурса.

         Практическая значимость результатов исследования

         Результаты исследования могут быть использованы в преподавании учебных дисциплин: эстетика, русская философия, история культуры, риторика. На основе теоретических положений диссертации может быть разработан практический тренинг, направленный на повышение эффективности речевого взаимодействия, развитие коммуникативных навыков. Разработанная в исследовании методология эстетического анализа дискурсивных стратегий обладает эвристическим потенциалом и может найти широкое применение в современной теории и практике массовой коммуникации, педагогике высшей школы.

Основные положения, выносимые на защиту:

1.     Критериями агонального интерперсонального взаимодействия, частным случаем которого выступает полемика, являются: персонификация (субъектная представленность), дискурсивность (упорядоченность) и конкурентность (состязательность). Ослабление или усиление в организации дискурса одного из этих критериев дает многообразие способов агонального взаимодействия (дискуссия, дебаты, диспут, полемика).

2.     Полемический дискурс может быть определен как вид спора, в котором усилена субъектная составляющая. Полемическое высказывание носит выраженный оценочный характер. Смысл высказывания связан со спецификой его дискурсивной принадлежности.

3.     Эстетический статус и эстетические критерии порождения/присвоения полемического дискурса связаны с эстетической презентацией субъектов дискурса. Эстетическая презентация выражается не только через наличие характеристик субъекта в высказывании, но и через их значащее отсутствие.

4.     Исторические границы становления в русской культуре полемических дискурсивных практик как основных способов межсубъектного взаимодействия относятся к XI – XVII вв.

5.     В отечественной культуре внутри риторической традиции конкурентного взаимодействия ценностных субъектов формируется авторская индивидуальность и особый ценностно-, личностно- и социально- ориентированный тип организации дискурса, присущий русской философии, литературе, публицистике.

6.     В целом полемический дискурс описываемой эпохи реализуется в пределах средневековой эстетики тождества. Полемические произведения предшествующих эпох кодируют отношение ценности и субъекта. Дискурс ориентирован на образцы жанра, доказательство построено на авторитетных свидетельствах. Эстетическая презентация субъектов агона проходит три исторических этапа: 1) эстетического опровержения, построенного на взаимодействии сильного и слабого типов авторского инобытия, 2) оформления субъектности оппонента и 3) оформления собственной субъектности полемиста, осознающего себя уникальным носителем ценностного содержания.

Апробация диссертации

          Положения и результаты исследования были представлены автором в докладах на Международных, Всероссийских и межвузовских конференциях:

«Ребенок в современном мире» (СПб., 2001), «Смыслы мифа» (СПб., 2001), «Диалоги в образовании» (СПб., 2001), «К 100-летию религиозно-философских собраний в Санкт-Петербурге» (СПб., 2001), «Творение – Творчество – Репродукция: Международные чтения по теории, истории и философии культуры» (СПб., 2002), «Другой, и худший, из возможных миров» (СПб., 2002), «Стратегии взаимодействия философии, культурологии и общественных коммуникаций» (СПб., 2003), «Философские и духовные проблемы науки и общества. Восьмая Санкт-Петербургская Ассамблея молодых ученых и специалистов» (СПб., 2003), обсуждались на семинарах и заседаниях кафедры эстетики и этики РГПУ им. А.И. Герцена.

Структура диссертации: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

 

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

 

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, рассматривается степень разработанности проблемы, определяются объект и предмет исследования, его цели и задачи, научная новизна, методологические основания работы, теоретическая и практическая значимость исследования.

В Первой главе «Истоки русской полемической традиции» автором определяется логический и эстетический статус полемического дискурса, его значение в русской культуре, исследуются исторически первые памятники национальной полемической традиции, кодирующие дальнейшие способы эстетического оформления субъектных характеристик противника и полемиста.

          В первом параграфе первой главы «Понятие полемики. Эстетический статус полемического дискурса. Исторические границы становления полемического дискурса в русской культуре» определяются теоретико-логические границы полемического дискурса, его место в ряду агональных практик и эстетический статус, дается краткая характеристика исторических периодов подъема полемической активности в культуре. Под дискурсом понимается «единство языковой практики и экстралингвистических факторов (значимое поведение, манифестирующееся в доступных чувственному восприятию формах), необходимых для понимания текста, т.е. дающих представление об участниках коммуникации, их установках и целях, условиях производства и восприятия сообщения» [4]. Для данного исследования признается актуальным принятое в теории коммуникации представление о дискурсе как об упорядоченном речевом сообщении отдельного субъекта (Т.А. ван Дейк). Автором исследования устанавливаются критерии агонального интерперсонального взаимодействия (спора): персонификация (субъектная представленность), конкурентность (состязательность) и дискурсивность (упорядоченность), утрата которых в высказывании ведет к изменению его дискурсивного статуса. Принадлежность высказывания одному из типов агонального дискурса (дискуссия, диспут, дебаты, полемика) определяется интенсивностью присутствия и влиянием на архитектонику всего дискурса одного из компонентов агона. Для полемики определяющим критерием оказывается персонификация высказывания, которой подчинены дискурсивные и конкурентные характеристики. Эстетическое оформление субъектного присутствия понимается как сущностное свойство полемического дискурса. При этом эстетической выразительностью обладает не только изображение свойств субъекта посредством языка, но и отсутствие соответствующей семантической единицы там, где она подразумевается целым высказывания и входит в структуру читательского ожидания (значащее отсутствие).

          Автор исследования использует эвристический потенциал понятия эстетического опровержения (М. Бахтин). Действенность эстетического опровержения основана на том, что вся внутритекстовая реальность и отдельные события поэтического мира подчинены единой воле, субъекты духовного бытия (герои) одинаково производны от эстетических законов, посредством которых осуществляет свое бытие автор. Персонажи-антагонисты равно воплощают авторскую волю, каждый в своей аксиологической определенности как определенности своего онтологического статуса (сильный/слабый типы бытия) и своей судьбы (победа/поражение), заданных внутренней логикой и внутренней системой ценностей произведения. Поскольку, в отличие от персонажей художественного произведения, субъекты внутри полемического высказывания имеют своими референтами реальных исторических лиц, риторика эстетического опровержения связана не с нарушением семиотических границ нескольких знаковых систем, а с выходом за пределы изображенного бытия в сферу социальной действительности, события которой, в свою очередь, оказываются выстроенными по законам событий поэтического мира.

          В отечественной культуре внутри риторической традиции конкурентного взаимодействия ценностных субъектов формируются способы отношения к представителям экстракультуры, вызревает авторская индивидуальность и особый ценностно-, личностно- и социально- ориентированный тип организации дискурса, присущий русской философии, литературе, публицистике. Периоды полемической активности совпадают с этапами ценностного самоопределения культуры.

Во втором параграфе первой главы «Онтологизация субъектности в эстетическом опровержении» автором рассматриваются первые памятники отечественной полемической традиции, «Слово о законе и благодати» митр. Илариона и «О вере христианской и латинской» Феодосия Печерского (XI в.). Противопоставление «закона» и «благодати» заимствовано из Евангелия от Иоанна (Ин. 1:17) и посланий ап. Павла. Дискурсивная принадлежность «Слова о законе и благодати» полемическим высказываниям устанавливается путем реконструкции способа эстетического бытия оппонирующих субъектов. Субъект высказывания вкупе с адресатом образует фигуру пропонента, чья аргументация направлена против недолжного, устаревшего способа отношения к вере, присущего противнику. Личность противника обозначена через отсутствие структурной единицы, завершающей семантический ряд символов ветхой веры. Элемент, содержащий уточнение до субъекта полемики (русский народ) в ряду символов новой веры, не имеет параллели в ряду, характеризующем субъектность оппонента. Минус-прием либо провоцирует отождествление отсутствующего элемента с предыдущим элементом того же семантического ряда (отсюда происходит антииудейская версия интерпретации «Слова»), либо указывает на трансцендентный способ присутствия оппонента (антивизантийская/антиболгарская версии). Элементы христологического диспута, содержащиеся в центральной части «Слова», подтверждают версию о принадлежности оппонентов одной культурной (христианской) традиции. В диспуте полемист одновременно отстаивает свое право быть носителем новой культуры, новой веры, демонстрируя понимание основных догматов христианства, и оспаривает претензии оппонента на узурпацию этого права. Из-за ревностного отношения к вере, исключающего участие других народов в деле служения истинному Богу, противник Илариона уподобляется приверженцам Ветхого закона, и тем самым оказывается представителем бытовавшего в прошлом, исчерпавшего себя религиозного миропонимания. Временная категория ветхости служит утверждению преимущественного онтологического статуса полемиста через демонстрацию неполноты/пустой избыточности бытия оппонента.

Послание игумена Печерского монастыря Феодосия демонстрирует пространственный способ дистанцирования от оппонента. Если во временном аспекте «другой» принадлежит прошлому и не существует для настоящего, вытеснен за пределы восприятия как воспоминание, то на пространственной границе освоенного и ценностно определенного жизненного мира он продолжает существовать. Между христианским миром и пространством за его пределами существует отношение зеркального подобия с характерной для последнего перевернутой семантикой. «Слово» Феодосия Печерского содержит образ «латина»-врага православной (христианской) веры. Действительно существующие догматические и обрядовые расхождения между православием и католицизмом дают основание приписывать последнему характеристику противо-действия, или антиповедения (Ю. Лотман, А. Панченко, Б. Успенский), направленного на разрушение или обратное воспроизведение принятых культурой норм и обычаев. Святости и благочестию христианского мира противопоставляются нечистота и глумление, приписываемые «латинству». Полемический эффект достигается простым противопоставлением «они же»/«мы же», при этом вторая часть антитезы часто опускается ввиду того, что первая сама строится как отрицание очевидной нормы: «постившиеся вечеру ядят молока», «ядят со псы и кошки», «ядят <…> и удавленину, и мертвечину» (ср.: Деян. 15:20; 1Кор.10:20–22), «женяше же ся поимают у них две сестре» (вступают в повторный брак с родной сестрой жены), «икон не целуют, ни мощей святых». Послание начинается и завершается запретом иметь что-либо общее с латинской верой и с ее представителями, избегая их учения и обычаев. Запрет этот содержит аллюзию на «Правила апостолов» (65-е, 70-е, 71-е правила) и «Правила Вселенских Соборов» (11-е правило Трулльского и 8-е правило Седьмого Никейского Собора), в которых ограничивалось общение христиан с представителями иудейского исповедания. Наряду с негативным оформлением субъектных характеристик противника «Слово о вере» содержит элементы положительного и содержательно определенного самопредставления полемиста в контексте преимущественного онтологического статуса (представление о нравственной обязанности христианина помогать каждому, нуждающемуся в помощи, включая иноверца). Процедура растождествления субъекта высказывания с ложным дискурсом и отождествления с истинным описывается в понятиях дизконъюнктивной логики (И.П. Смирнов), содержащей запрет на участие субъекта в более чем одной конъюнкции.

 

Во Второй главе «Эстетизация субъектности оппонента в полемическом дискурсе (XV – XVI вв.)» устанавливается стратегическая направленность полемических произведений XV – XVI вв. на определение ценностной позиции оппонента.

Первый параграф второй главы «Автор и герой в полемической деятельности («Просветитель» Иосифа Волоцкого и иосифлянская полемическая традиция)» посвящен рассмотрению способов презентации субъектности в «Книге на еретиков» («Просветителе») и содержит выводы относительно принципов ведения полемики, характерных для иосифлянской традиции.

Полемика «Просветителя» ориентирована на оформление субъектности противника, которая в «Сказании о новоявлшейся ереси» служит предметом изображения, а в последующих «Словах» – отправной точкой логико-доказательной аргументации полемиста. На первом этапе обличения преп. Иосиф использует принцип эстетического опровержения, рассмотренный нами на примере «Слов» митр. Илариона и преп. Феодосия. Сказовая форма соответствует намерениям преп. Иосифа: она одновременно реализует обличительную установку, маскируя оценочное суждение под описательное, и скрывает ее через объективацию высказывания (повествование об исторических событиях). Иосиф Волоцкий раздваивает время повествования, создавая у читателя иллюзию принадлежности описываемых событий некоторому мифологическому времени, такому прошлому, которое сохраняет актуальность, воспроизводится и продолжается в настоящем. Описание псевдособытий прошлого как событий настоящего и проекция современности на мифологическое время направлены на разрушение читательского чувства реальности и реконструкцию его на новом онтологическом уровне, с заданными аксиологическими параметрами. Полемист отдает предпочтение дедуктивному методу, не подводя поступок или высказывание противника под понятие ереси, а выводя из него. Но позиция полемиста обнаруживает внутреннее противоречие, связанное с характеристикой сущности противника и способов его действия (мнимое благочестие/святотатство). Благочестие, понимаемое как по меньшей мере внешнее соблюдение церковных традиций, норм и предписаний, является нефальсифицируемой характеристикой противника в «Сказании», тогда как антиповедение, утратившее такую существенную особенность, как наблюдаемость, очевидно, должно быть отнесено к характеристикам неверифицируемым. Степень правдоподобия высказываний, относящихся к антиповедению противника, может быть установлена только на основе косвенных признаков.

Второй этап полемической стратегии «Просветителя» связан со снятием субъектности оппонента, бывшей предметом описания на первом этапе. Основой аргументации служит довод от авторитета, не исключающий критического анализа источников. Убедительность аргументации для противника становится формальным критерием отбора доказательств, в «Просветителе» редуцированным до риторического жеста ввиду несовпадения фигур противника (еретики) и адресата (паства, представители власти, частные оппоненты Иосифа). Иронически преобразованный, этот прием стал одним из существенных признаков иосифлянской полемической традиции, достигшей своих высот в знаменитой переписке Ивана Грозного с князем Курбским. В скрытой (не выведенной на уровень субъектов и предмета) полемике автор «Просветителя» переходит к индуктивному построению доказательства, а также, в зависимости от тактических задач, демонстрирует ряд отступлений от тезиса, которые не связываются в его представлении с поражением.

Во втором параграфе второй главы «Риторика субъектности (полемическое наследие заволжских старцев)» рассматриваются две стратегии персонификации оппонента, характерные для нестяжательской традиции ведения полемики.

Два способа отношения к субъектности, представленные в нестяжательской литературе, свидетельствует об участии в ее создании нескольких сочинителей, об относительной автономности полемических произведений заволжских старцев. При определении их возможной принадлежности тому или иному автору общность предмета и оценки в них ни в коем случае не должна подменять собой понятие индивидуального стиля и выразительных средств. Для произведений нестяжательской школы особенно характерно, при сохранении анонимности, усиление авторской индивидуальности, проявляющейся в выборе средств аргументации и в лингвистических характеристиках субъекта высказывания.

«Собрание некоего старца» и «Слово ответно», приписываемые иноку Вассиану, принадлежат одному типу риторической эстетизации субъектности. Субъектность представлена как общая для участников полемики и предполагает наличие общей памяти (Ю. Лотман), с которой связаны самоадресация и редукция информативной функции сообщения до мнемонической, а также общих представлений, авторитетов, системы ценностей. Проблемным предполагается выведение из них критериев оценки отдельных исторических фактов и явлений социальной действительности. Внутри нестяжательского дискурса осуществляется растождествление ценности и явления через оппозицию должное/сущее (дедукция как метод), противопоставляемое производимому противником отождествлению факта и ценности в понятии прецедента. Преимущественной областью преобразования, на которую направлена полемика, является выделенная субъектность противника. Цель преобразования – изменение оценки исторических фактов, явлений социальной действительности, а также самооценки выделенного коллективного субъекта. Полемика представляет собой личностно ориентированный дискурс, характеризующийся совпадением адресата и противника. Опровержение тезиса противника основано на критике используемого им индуктивного метода. В случае «Собрания» и «Слова» оно основано на простом отрицании прецедента, лежащего в основе индукции. Доказательство антитезиса (тезиса полемиста) связано с эстетическим оформлением субъектности. Эстетическое оформление субъектности через должное дает идеал, который, в свою очередь, является контекстом для сущего субъектности. Именно расхождение сущего субъектности со своим идеальным контекстом, а не с абстрактным долженствованием, определяется как недолжное. Ориентация полемизирующего субъекта на идеал накладывает на него ограничения в использовании средств полемики (негативная оценка «брани» и «любопрений», берущих начало от «страстей в удах», отрицательное отношение к иронии), отсюда – сближение с жанрами гомилетики и аскетики в пределах полемического высказывания. В «Слове ответном» риторика субъектности представлена не только взаимодействием коллективного субъекта высказывания (иночество), субъекта адресации и выделенной субъектности противника, но отмечена авторским присутствием и личной адресацией, наравне с публичной.

Другой тип полемики, ориентированной на оформление субъектных характеристик, представлен в «Ответе кирилловских старцев» и «Прении с Иосифом», которые также приписываются Вассиану Патрикееву. В них основным приемом опровержения высказываний противника является ирония. Оспаривается тезис преп. Иосифа Волоколамского о тождестве физической и духовной казни. Опровержение по-прежнему строится на критике индуктивного метода оппонента, выводящего общие принципы оценки, отношения и долженствующего поведения из ценностно осмысленного факта, прецедента. На этот раз разоблачается не фактическая сторона прецедента, а его обобщающая функция в высказывании оппонента. Обращение аргумента, осуществляемое с помощью иронии, лишает прецедент приписываемой ему всеобщности, возвращая высказывание к его исходному статусу. Кроме того, ирония выступает средством конституирования субъектности оппонента, обнаруживающим пустоту и тщетность притязаний противника на причастность нравственному и истинному.

В Третьей главе «Эстетизация субъектности полемиста (XVII в.)» описаны способы персонификации полемиста, становящиеся центром полемических стратегий в произведениях XVII в.

1.     Петрова В.А. Представление о духовности: западноевропейский и русский контексты // Культура на защите детства. Тезисы V Международной конференции «Ребенок в современном мире: Права ребенка». Санкт-Петербург, 27 – 29 мая 1998 г. – СПб.: РХГИ, 1998. –  С. 63 – 65 (0,2 п.л.).

2.     Петрова В.А. На рубеже: право детства на проблему // Детство и общество. Философские и культурологические аспекты. Тезисы VI Международной конференции «Ребенок в современном мире: Открытое общество и детство». Санкт-Петербург, 21 – 23 апреля 1999 г. – СПб.: Изд-во РХГИ – СПбГТУ, 1999. – С. 69 – 70 (0,1 п.л.).

3.     Петрова В.А. Общество как семья (национальная эстетическая модель) // Отечественная философия детства. Тезисы VIII Международной конференции «Ребенок в современном мире: Отечество и дети». Санкт-Петербург, 2001 г. – СПб.: Изд-во СПбГТУ, 2001. – С. 183 – 187 (0,3 п.л.).

4.     Петрова В.А. Спор о семье // Смыслы мифа: мифология в истории и культуре: Сборник материалов конференции. – СПб.: Изд-во СПб. филос. об-ва, 2001. – С. 283 – 285 (0,2 п.л.).

5.     Петрова В.А. О двух моделях диалога в образовании // Диалоги в образовании: Сборник материалов конференции. – СПб.: Изд-во СПб. филос. об-ва, 2002. – С. 95 – 97 (0,2 п.л.).

6.     Петрова В.А. Из истории русской полемической традиции («Жезл правления…» Симеона Полоцкого: опыт комплексного анализа) // Стратегии взаимодействия философии, культурологии и общественных коммуникаций. Материалы Всероссийской конференции, посвященной 10-летнему юбилею факультета философии человека РГПУ им. А.И. Герцена. Санкт-Петербург, 28 – 29 ноября 2003 г. – СПб.: Изд-во РХГИ, 2003. – С. 566 – 573 (0,5 п.л.).

7.     Петрова В.А. «Жезл ярости моея…»: творимый образ автора и воображаемый противник в полемическом тексте XVII века // Творение – творчество – репродукция: философский и религиозный опыт. Международные чтения по теории, истории и философии культуры. – Вып. 15. – СПб.: Эйдос, 2003. – С. 296 – 306 (0,75 п.л.).

8.     Петрова В.А. Полемическая традиция в стиле национального философствования // Философские и духовные проблемы науки и общества. Восьмая Санкт-Петербургская Ассамблея молодых ученых и специалистов. Междисциплинарный гуманитарный семинар. Санкт-Петербург, 26 декабря 2003 г. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 2003. – С. 133 – 138 (0,25 п.л.)

9.     Петрова В.А. Невозможный диалог // Восхождение (Материалы Всероссийской конференции «К 100-летию начала Петербургских религиозно-философских собраний 1901 – 1903 гг.»). Санкт-Петербург, 14 – 16 декабря 2001 г. – СПб.: Алетейя, 2004. – (0,3 п.л.).

 

Примечания:

 

1. См. об этом: Лехциер В.Л. Спор как экзистенциал (наброски к онтологии черновых состояний) // Вопросы философии. – 2002. – № 11. – С. 36 – 47.

2. Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М.М. Собр. соч.: В 7 т. – Т. 1. – М., 2003. – С. 93.

3. Федоров В.В. Об «эстетическом опровержении» // Федоров В.В. Статьи разных лет. – Донецк, 2000. – С. 233 – 241.

4. Новейший философский словарь. – Мн., 1998. – С. 222.